Под кнопочным телефоном мы будем подразумевать простейший аппарат для мобильной связи с минимальным функционалом, небольшим экранчиком, физическими кнопками для набора номера.

Два крайних суждения звучат примерно так:

• Кнопочный телефон гораздо безопаснее смартфона. На кнопочном телефоне не сохранишь много данных. В интернет не зайдёшь, почту не почитаешь, в соцсетях не посидишь. Если такой аппарат пропадёт, невелика беда. А вот на смартфоне есть весь этот функционал. И, как правило, полно важной информации.
• Смартфон гораздо безопаснее кнопочного телефона. На смартфоне можно использовать современные приложения для защиты данных и коммуникаций. А на кнопочном телефоне ничего не установишь и не запустишь.

А мы думаем так:

• Безопасность мобильного устройства (смартфона или кнопочного телефона) зависит от личности владельца, режима использования устройства и модели угроз, которая характерна для владельца.

Судить о безопасности можно, когда мы знаем контекст.

Данила, 9 лет, школьник

В качестве награды за год без троек родители подарили Даниле новый телефон. Они колебались, каким должен быть подарок, и в конце концов решили купить простой смартфон на Android. (Все равно разобьет или утопит, дети – они такие). Раньше у Данилы был кнопочный телефон, который Данила, естественно, сразу забросил и с энтузиазмом принялся осваивать новый аппарат.

Данила – мальчик любознательный. Очень скоро на его Alcatel оказались два десятка приложений с красивыми картинками и туманным списком разрешений. Основное время Данила чатится с друзьями ВКонтакте. Один раз Данила уже потерял свой телефон в школе, но, к счастью, его нашел охранник и вернул владельцу.

Какими-либо значимыми данными (типа доступа к онлайн-банку) Данила в силу своего возраста не обладает. Основные ценности в этой ситуации: психологическое состояние, здоровье, жизнь. Угрозы: педофилы, обманщики и прочие неадекваты, особенно в соцсетях. При более детальном изучении модели угроз возможны опосредованные варианты. Например, когда злоумышленник через ребенка выясняет, когда в квартире никого нет. Взрослые почувствовали бы неладное, ребенка проще обмануть.

В целом обладание смартфоном сделало Данилу более уязвимым.

Татьяна, 20 лет, студентка

Купила новый смартфон, потому что старый надоел.

Основное время Таня посвящает соцсетям, любит Инстаграм, пишет в Твиттере. СМС почти не пользуется – зачем, когда столько мессенджеров? Круг контактов у Тани в пять раз больше, чем у Данилы. К «Данилиным» ценностям добавляются некоторые важные данные. Соответственно, расширяется и список угроз. Все они общего характера: соответствуют любому пользователю мобильных устройств и сетей, ничего специфического. Приложения для защиты данных Таня не использует, потому что не знает о них и верит, что ей «нечего скрывать».

Вопрос «а если бы это был кнопочный телефон» смысла не имеет. Таня не купит кнопочный телефон. Даже если мы очень сильно её попросим. У Тани нет мотивации, чтобы освоить какие-то средства защиты данных или коммуникаций. Зачем? И на работе её заставить не могут: она не работает, а только учится.

Мария, 47 лет, медицинский работник

Человек привычки. Из тех, кто держится за свой любимый телефон до последнего, даже если экран разбился. У Маши 4-летний смартфон. Экран, впрочем, пока цел.

Маша работает волонтёром в благотворительной организации помощи онкобольным, которую недавно объявили «иностранным агентом». Маша участвовала в нескольких подобных проектах, например, помощи беженцам. Даже выходила протестовать на городскую площадь и уже получала неприятные сообщения по СМС и в соцсетях. Модель угроз для Маши включает и авторов СМС, и настороженное начальство на работе, и экстремистов. Здесь не только общие, но и профессиональные, адресные угрозы, связанные с её гражданской активностью.

На смартфоне у Маши почти нет приложений. К соцсетям она равнодушна. Смотреть почту и веб-сайты предпочитает на домашнем компьютере, на большом экране. Но обычные звонки и СМСки – само собой. Модель угроз у Маши серьёзнее, чем у Тани. Но на помощь пришёл сын Миша. Он всё настроил и объяснил. Показал маме, как чистить список входящих и исходящих звонков и СМС-сообщения. Научил, как пользоваться паролем на входе. Установил WhatsApp. (Почему именно WhatsApp? Этим мессенджером пользуются у Маши на работе). И ещё кое-что сделал, не будем раскрывать все подробности. Смартфон помог Маше стать менее уязвимой, чем если бы она пользовалась кнопочным телефоном.

Николай, 83 года, пенсионер

Внук подарил ему на день рождения «бабушкофон» с крупными цифрами на кнопках. Николаю не нравится слово «бабушкофон», поэтому он говорит просто «телефон».

Вообще, Николай не привык пользоваться «мобильниками». Он предпочитает стационарный аппарат дома – с настоящей, а не нарисованной трубкой. Но бывало так, что Николай отправлялся в магазин и уже там, на месте не мог вспомнить, что хотел купить. Приходилось звонить домой. Однажды Николай пошёл в лес за грибами и заблудился. Вышел на какую-то незнакомую дорогу, добрёл до автобусной остановки. Но автобусы уже не ходили, было поздно. Тогда он позвонил внуку, хоть и стеснялся. Внук приехал на машине. А ещё у телефона есть крупная оранжевая кнопка сзади: если её нажать, сообщение автоматически придет внуку. Дед ни разу не пользовался оранжевой кнопкой. Но её наличие давало ему дополнительное чувство безопасности.

Модель угроз для Николая включает такие ценности, как жизнь и здоровье. Он пожилой и уязвимый в этом смысле человек. Несколько раз Николаю звонили неизвестные люди с историями, будто любимый внук попал в аварию и нужны деньги. Но живой, настоящий внук всё обстоятельно объяснил деду про мошенников. Теперь Николай принципиально не отвечает, если звонок от неизвестного человека. Угрозы, связанные с интернетом, для Николая не актуальны. Покупка смартфона не помогла бы сколь-нибудь повысить его безопасность. Скорее, наоборот.

Кирилл, 35 лет, журналист

Много ездит с редакционными заданиями. Иногда на разные публичные мероприятия. У Кирилла отлично получается, хотя порой приходится рисковать. Пару раз он даже оказывался в "автозаке", где у него отбирали смартфон (потом возвращали).

А смартфон у Кирилла «навороченный», с кучей приложений. Одних мессенджеров штук шесть. Журналисту приходится общаться с разными источниками информации, а те настаивают каждый на своем виде связи. Кириллу нужны и Фейсбук, и ВКонтакте, и Одноклассники. Бывало, что Кириллу угрожали персонажи его статей. Несколько раз у него пытались выведать его источники информации. Случались и проблемы с конкурентами, пытавшимися «обогнать» Кирилла в освещении городских событий. Однажды Кирилл был соответчиком по иску главы районной администрации о защите чести и достоинства. Тогда журналисты подтянули хороших юристов, и чиновник проиграл.

Кирилл более-менее разбирается в компьютерах и коммуникациях. Кроме того, редакция отправила его на тренинг по цифровой безопасности. Телефон зашифрован, выполнены и другие шаги. Но Кирилл опасался, что дорогой аппарат брутально грохнут об асфальт во время задержания. Поэтому он купил себе самый простой кнопочный телефон «для работы в поле». Никакой истории звонков, никаких СМСок, электронных писем, архива фотографий. Там и номеров-то всего четыре: редакция, дом, адвокат и «горячая линия» помощи задержанным. Кирилл принял умное решение в области безопасности. Оно соответствует его личности, характеру работы и модели угроз.

Как видите, ответ на вопрос «что безопаснее, смартфон или кнопочный телефон?» не так прост, как может показаться. Для разных людей с разными привычками и разными моделями угроз и ответы могут быть разными.